«Грустный мир, или Плевок в вечность»

Опубликовано: 2020-04-20 03:00:54

Об эскизах XV творческой лаборатории «Четвертая высота» в Саратовском ТЮЗе Киселёва

«Эскизы» спектаклей – это творческие заявки режиссёров и артистов театра на будущие постановки, созданные в рамках лаборатории (формат, придуманный Олегом Лоевским) за несколько дней репетиций и импровизаций. Получившиеся эскизы режиссёры представляют на суд зрителей и театральных критиков, проходит их обсуждение и проводится голосование о дальнейшей судьбе работы. Зрители решают, стоит ли «эскиз» того, чтобы быть доработанным до полноценного спектакля или его лучше «забыть, как страшный сон».

На пятнадцатой лаборатории «Четвертая высота», которая прошла в Саратовском ТЮЗе Киселёва в марте 2020 года, эскизы посмотрели и обсудили два критика – Ольга Каммари и Владислава Куприна. Лабораторию курирует Олег Лоевский. Он также выступил в качестве модератора обсуждений. С точки зрения посыла, грустности для ребенка и взрослого шло обсуждение эскиза режиссера Радиона Букаева «Август-6» по пьесе драматурга Андрея Иванова. С точки зрения плевка в вечность, как сквозной идеи пьесы и эскиза говорили о работе режиссера Александра Плотникова по пьесе «Герб города Эн» драматурга Светланы Баженовой. На лаборатории также был представлен эскиз режиссёра Всеволода Лисовского в жанре «спектакля-променада», о котором мы сегодня говорить не будем.

Автор пьесы «Август-6» Андрей Иванов — драматург театра и кино, режиссер, член Союза писателей Москвы, номинант театральной премии «Золотая маска» 2018 года в номинации «Лучшая работа драматурга». Режиссёр Радион Букаев окончил Театральный Институт им. Б. Щукина, режиссерский факультет (мастер А. Вилькин) и Школу Театрального Лидера при Центре им. Вс. Мейерхольда, работал в театрах России, он также номинант фестиваля «Золотая Маска» 2018 года.

«Август 6» — это говорящее название. Август — каникулярный месяц, конец лета, почти что праздник – из-за насыщенности свободой. Именно поэтому на планете Август-6 все только веселятся, катаются на каруселях и едят розовую сладкую вату. Наверняка, на этой планете никто не учится ни в школе, ни в университете, ни в колледже, не ходит на работу. Все герои застыли в детской бездеятельности, все подобно главному герою – маленькому мальчику, делают только то, что живут полной жизнью, не делая для этого ничего, погружаются в полноводную стихию имитации взрослой занятой и узкоспецизированной жизни.
Эта планета – детский, игровой мир, построенный не совсем по детским законам, законам «перевёрнутого мира», утверждающим реальный мир, к которому ребёнок вынужден приспосабливаться. Ребёнок живёт «на вырост», он уже сейчас, в детстве, приноравливается к взрослым вещам, взрослое ложится тенью на все детское, лишая его в чем-то в своём роде детскости. Как считал Корней Чуковский, «вовлекая ребёнка в topsy-turvy world, в перевёрнутый мир, мы не только не наносим ущерба его интеллектуальной работе, но, напротив, способствуем ей, ибо у ребёнка у самого есть стремление создать себе такой перевёрнутый мир, чтобы тем вернее утвердиться в законах, управляющих миром реальным»^. (Корней Чуковский. Лепые нелепицы).
Название космического корабля «Гогарен», который терпит крушение и который должен добраться до планеты «Август – 6», – детская игра слов в чистом виде, когда ребёнок пытается имитировать что-то взрослое. Узнаваемо, но не похоже один в один. Этот корабль сделан из лейки, старой лампы, дверной ручки, сломанного холодильника и новогодней гирлянды. Чиниться он должен примерно по той же хаотической, эклектичной схеме – скотчем, клеем и изолентой.
Проблемы всех персонажей транслируются на ребёнка, мы их понимаем только через Сашу (в исполнении артиста Александра Степанова), мы осуществляем не просто перенос, но делаем перенос с космических жителей на Сашу, а через него на себя. Мы проживаем радость, чаяния и страхи этого ребёнка как свои, сколько бы лет нам ни было… или возраст играет роль при восприятии? Поэтому важно установить, для кого эта пьеса: для взрослых или она обращена к детям? Я считаю, что это пьеса «для детей И взрослых». Мир детей и взрослых — это абсолютно разные вещи, поэтому понятны прения в конце эскиза о «не детскости» материала. Этот эскиз не исключение «ИЛИ для детей, ИЛИ для взрослых» и не эволюция одного в другое «ОТ детей и ДО взрослых», этот эскиз И для детей, И для взрослых. Дети считывают детские фишки, взрослые — смысл. Олег Лоевский защитил эту вещь: некоторые зрители решили, что в ней поднимаются недетские проблемы, когда он сказал, что эта вещь не про «безнадёгу», этот материал для детей, детям же не обязательно показывать все время позитивную картинку (дети очень тонко чувствуют фальшь и поэтому перестают доверять взрослым).

Если искать художественные аналогии к этой вещи, то, конечно, на ум первым приходит «Маленький принц» Антуана де Сент-Экзюпери. Там тоже главный герой – ребёнок, который учится жить по законам взрослой жизни. И в случае с Экзюпери срабатывает взрослый вариант освоения действительности: ставится вопрос заботы о прирученном, забота маленького существа экспансивна и направлена на другое, внешнее по отношению к нему. В «Августе-6» мы встречаем детский вариант: здесь речь идет о спасении себя благодаря вниманию к другим через внимание к себе. Для того, чтобы заботиться о другом, нужно пройти через этот детский период увлечённого рефлексивного внимания к себе, так что в этой пьесе все детское правильно и закономерно эгоистично. Девиз «Августа-6»: спасение другого через решение своих внутренних проблем. Это такой «театр детской скорби» — почему бы и нет?.. Детское становление личности в пьесе не лишено минорной, пессимистической тональности. Пьеса может быть и такой — немного грустной. Грустный — не равно «взрослый». «Грустно» – это и на взрослом, и на детском языке будет «грустно».

Режиссёр Александр Плотников на XV лаборатории «Четвертая высота» поставил эскиз по пьесе Светланы Баженовой «Герб города Эн». Светлана Баженова окончила мастерскую Николая Коляды в Екатеринбурге, а в 2017 год открыла в родном Омске Центр современной драматургии. Режиссер Александр Плотников родился в Москве, он студент 5-го курса Высшей школы сценических искусств, мастерской К. М. Гинкаса.

Пьеса Светланы Баженовой «Герб города Эн» начинается со смотра квартиры, которую Торик (его играет Алексей Ротачков) сдает молодой паре — Лизе и Тошику для жилья. Постепенно выясняется, что Торик – резчик по дереву, у которого «поменялись приоритеты» (он больше не вырезает зверюшек для сада). Теперь у него новый заказ – ему нужно сделать герб города Эн. На фоне этой работы раскрываются отношения двух пар. Будут ли они счастливы, если Торик вовремя закончит работу?..

Торик напоминает отца Сарафанова в «Старшем сыне» Александра Вампилова. Тот страдает от бесплодного творчества, вечно на нуле, на паре строк, на первой странице. У него не пишется музыка, зато он ее проживает настолько полно, что не может потом описать. Он может только мечтать о ней. Так же бесплодно творчество Торика, по Светлане Баженовой. Нет, он не прокрастинирует – он действует, но результат его деятельного творчества не устраивает никого. Он очень хорошо понимает, что весь мир делится на «до» и «после» того момента, когда он получил заказ на герб. Он эту важность миссии очень хорошо чувствует. Но вместе с тем, он в ней утопает. Эти две вещи – Александра Вампилова и Светланы Баженовой – они об идеальном.
Лиза (Елена Земскова), девушка с разрушенной личной жизнью все время интересуется творческими успехами Торика. Он ее в них посвящает. Она умеет любить и чувствовать прекрасное, но слишком груба и примитивна. Так, она выпивает всю выпивку за себя и за Тошика (Михаил Третьяков), не может перестать его подкалывать, неумело демонстрирует ему свою любовь – все по тексту.
Жена Торика Тамара висит над этим «русским народным Эдемом» как дамоклов меч. Эдемом иносказательно называется период в отношениях Торика и Тамары, похожий на «медовый месяц», благополучный период в отношениях конфетно-букетного периода в начале знакомства. Тамара (заслуженная артистка России Татьяна Лукина) – это смешная, но и трогательная в своей неуместности женщина. Она всегда как будто где-то здесь, ее выжил весь этот мастерской художнический быт, но она по инерции возвращается. Ее неуместность простраивается именно актёрски – она приходит по пустячным поводам и уходит. Она гуляет по сцене, словно сквозняк. И это безусловно интересное именно режиссёрское решение, потому что в этих действиях мало актёрской органики.
Сюсюканье Лизы с Тошиком по отношению к Торику оборачивается неутолённой озабоченностью – она узнает о том, как продвигаются у Торика дела, находит с ним точку соприкосновения, которая потеряна с Тошиком. Озабоченность делами Торика выливается в озабоченность делами Тошика, уже-не-ее-бытием. Она пытается вернуть Торику веру в себя, как пыталась (и у нее не получилось) удержать рядом своего любимого. Русский народный Эдем, о котором говорит в пьесе Лиза, – это не место, это не город, не квартира и не человеческое общество. Русский народный Эдем – это отношение. Примиренное со слабостями. Просящее прощения. Любящее и возвышенное. А не это все.

«Эти четыре главных героя все время промахиваются мимо друг друга. Из этих несовпадений складывается квартет, и отношения строятся, и музыка звучит» — считает критик Ольга Каммари. Музыка – это один из кодов спектакля. За весь спектакль говорит одна сцена с магнитофоном. Презираемый всеми русский рэп перемежает высокую классическую музыку. Эта сцена – посыл режиссера в зрительный зал. Режиссер этой вещи Александр Плотников очень, безумно, непозволительно умный (как о нем говорит Олег Лоевский). Он как бы берет разные слои реальности и перемешивает их, как ингредиенты в пироге. На сцене торжествует театральный постмодернизм. За пять дней репетиции внутренняя кухня практически не видна. Нам представлена вполне себе завершенная работа, насколько это возможно сделать в такой короткий срок.