Одни воображаемые друзья украшают реальность, другие мешают жить, третьи становятся незаменимыми. Иногда они — крошечная невидимая мышка, иногда — целое общежитие самых разных персонажей. Некоторые остаются в детстве, другие вообще никуда не исчезают. Огромное спасибо всем, кто поделился с нами историями о своих воображаемых приятелях, хулиганах, родственниках, врагах, зверях, богах и домах. Они у вас удивительные.
У меня был воображаемый папа, потому что реального интересовали яхты и женщины. Зато в моем воображении он покупал мне собаку, мы с ней занимались, он встречал меня из школы и кормил обедом, писал вместе со мной сценарий, встречал с репетиций и говорил, что я прекрасно выгляжу. Туфли покупал. Что там еще с папами делают? Я не знала точно. (Alena Shwarz)
Мой воображаемый друг появился во сне, когда я в четыре года открыла для себя большую медицинскую энциклопедию. Он у меня пережил все страшные недуги и патологии в алфавитном порядке. Крепкий был паренек. (Eva Hlimanova)
Я в детстве была племянницей Шерлока Холмса. Дядя очень выручал, когда надо было проанализировать ситуацию. (Светлана Орлова)
У меня было много воображаемых друзей, целая семья со сложными родственными и дружескими связями. Я с ними разговаривала. Но потом мама услышала и спросила, не сошла ли я с ума. Я обиделась, что меня считают ненормальной. Какое-то время я разговаривала с вымышленными персонажами молча, про себя, потом все постепенно ушло. А была прямо целая сага, эх… (Яна Середнёва)
У меня был воображаемый интервьюер. Лет с двенадцати, у зеркала, пока чистил зубы (а позднее — о позор! — уже брился), я вдумчиво делился с этим воображаемым и восторженным журналистом своими ценными и остроумными мнениями по разнообразным вопросам. (Олег Лекманов)
У меня есть воображаемый взрослый, который во всяких стремных ситуациях меня утешает и говорит всякое доброе. И обещает, что всегда будет со мной, что бы ни случилось. (Мария Галина)
У меня была воображаемая сестра Ксения. Иногда она была старше меня на три года, а иногда сестра-близнец. (Артем Андреев)
У моего младшенького есть виртуальный друг Васька. Все мелкие подлости в доме, скажем, разбить куриные яйца и ими намазать пол в кухне, чтобы кошка приклеилась лапами, выложить из сахара пирамидку в тарелку с супом сестры или украсить козявками стену в спальне родителей, делает именно он, мерзкий Васька. А миленький, добренький мальчик Эндрюс, он же Лесной царь Рюревич, страшно сокрушается из за невежества и невоспитанности своего дружка и периодически обещает выпороть его ремнем для профилактики. (Вероника Васильева)
У дочери был воображаемый друг Анубис. Он был трус и все время качался на люстре. (Мария Вуль)
У меня были воображаемые страны, толпы героев и эпические приключения… Хотя почему-таки были? (Ян Яршоў)
А у меня была воображаемая сестра. Она выходила со мной играть, когда я оставалась одна. Мы вместе чистили зубы, собирались в школу, даже скучные уроки делали вместе. А вечером вместе играли в ванной. Когда мне было десять, мы переехали, и я ее больше не видела. Я про нее никому не рассказывала. Только своим детям… (Nataliya Stoyanova)
У меня была воображаемая девочка, которую я любил и прятал под кроватью. (Водимед Ашела)
У моего сына (3,7) имеется друг Кирилл. Я о нем так много знаю, что мне кажется, будто он действительно есть. (Анастасия Борискова)
А у меня — медвежонок, набитый опилками. Хороший. Он меня от Черного Зонтика с костяной ручкой защищал. (Владимир Владимирович)
У меня была вторая ипостась, в которой я совершала воображаемые подвиги. (Huliya Plyas)
У нас в отрочестве был незримый Серега Рожков. Выдумал его, кажется, мой друг Павел Шуров, когда пришел домой в изрядном подпитии. На прямой вопрос мамы, с кем пил, Паша изящно выкрутился, сказав, что инициатором пьянки был Серега. Серега жил возле Волги, и родители знать его не могли. С тех пор все, связанное с алкоголем, перекладывалось на его выдуманные плечи.
Недавно моя знакомая сказала, что у нее на работе есть коллега — Сергей Рожков, он на пару лет старше, но в жизни у него не все гладко. Потому как пьет.
Чувствую свою вину. (Тимур Деветьяров)
У меня был воображаемый внутренний кинорежиссер. Который смотрел на ситуацию и говорил: «А из этого выйдет неплохой фильм. Вот смотри, эту сцену мы снимем так…» (Светлана Орлова)
У меня был воображаемый враг. Во всех моих играх он должен был быть повержен и наказан за свои мерзкие козни. Я безошибочно узнавала его лицо в разных героях фильмов, которые смотрела в детстве, как отрицательных, так и положительных. Только когда я дожила до интернета, выяснилось, что всех этих персонажей играл актер Сергей Проханов. Всех, даже Крапиву. (Neanna Neruss)
И были, и есть. Как без них. (Ольга Магдеева)
У меня было несколько воображаемых друзей. Мы вместе играли, гуляли во дворе, бедокурили. На них перекладывалась ответственность за непослушание и беспорядки. Их звали Бувочка, Муфочка, Фуфочка и БудЫхлала. Родители были в полном восторге. (Лариса Подскочая)
Я все детство с Пушкиным разговаривала. Кажется, он был в роли старшего брата, надо было всем поделиться и все обсудить. Мне не казалось это странным. (Tatyana Kushch)
У моего моего сына был воображаемый друг — Ниточка. Я вышивальщица, ниточки по всему дому в огромных количествах. И вот одна Ниточка у нас обитала, о ней следовало всегда помнить. «Мам, не закрывай двери, Ниточка еще не заползла в квартиру, она медленно ползает по ступенькам…» «Мам, вот сюда не садись, ты же Ниточку раздавишь!» Потом выяснилось, что Ниточка ест жареные семечки… в общем, развлекались мы так с полгода, а потом как-то потихоньку сошло на нет. (Дана Яковенко)
У меня были пума, тигр и пантера. Я с ними гуляла, спала, играла в Маугли. Проблемы начались, когда я попыталась втянуть в игру подружек в садике. Они как-то не очень видели моих зверей. Но воспитательница жаловалась маме, что стоит отвернуться — и вся группа уже ползает котиками по ковру… Лет мне было 5-6, любимое кино — «Рожденная свободной», про львицу, которую выпускали в природу. А еще, конечно, всякие Берберовы со львами. И любовь навсегда — Даррелл. (Маргарита Алексеева)
Моим воображаемым другом был разумный космический кораблик. Появился, конечно, после знакомства с Гай-До — в шесть лет я не придумала ничего лучше, чем влюбиться в звездолет и выдумать себе свой личный. В обычной жизни он складывался в небольшой металлический шар золотого цвета, а когда я оставалась одна — раскладывался в корабль размером с холодильник (мне казалось, что это достаточный размер для межзвездных путешествий). Если жизнь меня обижала, я заходила внутрь, закрывала за собой входной люк и смотрела в иллюминаторы. Со стороны это выглядело как «ребенок сел на пол и смотрит в одну точку». Годам к восьми кораблик в моей голове превратился в — ну, положим, андроида, красивого молодого мальчика с железной кожей, и у нас был роман, какие бывают у восьмилетних девочек с выдуманными героями. Я возвращалась из школы всегда одна, одноклассники по совпадению все жили в другой стороне, и я развлекала себя придуманными историями про Януша и разговаривала с ним. Второй раз в моей жизни Януш появился лет в двадцать семь — я переехала в Петербург, стала забывать латышский язык, и чтобы как-то практиковаться, вечером в душе по-латышски рассказывала, что произошло со мной за день. Выдуманный собеседник как-то быстро оброс лицом моего детского товарища и неплохо мне помог в сохранении языка. (Яна Герц)
У меня с девяти лет и по сей день — Афина Паллада. Умница, красавица, в гневе страшна. (Ирина Морозовская)
У меня была воображаемая младшая сестра Полина. Я ей рассказывала сказки, страшилки, делилась детскими мудростями, жаловалась и вообще дружила с ней крепче, чем с реальными девчонками. (Irina Piskareva)
У меня была (и есть) воображаемая квартира. Хрущевка на Спасском спуске (это улица вдоль реки, по которой ходит трамвай). Третий этаж, окна выходят на трамвайную линию (и реку). Старые шкафы с книгами, проигрыватель, круглый стол посередине, оранжевая скатерть, в центре стола — ваза с бессмертниками, над столом — абажур. Я там всегда одна, и все делаю по своему вкусу, и разговариваю сама с собой. А на кухне свистит чайник. (Ольга Сквирская)
У меня было 30 человек воображаемых друзей. Причем все меня старше. В основном герои книг, сериалов, иногда старшие знакомые (один раз туда попала дочь соседки, студентка, учившаяся в другом городе и наезжавшая к матери на каникулы; она казалась мне необыкновенно крутой). Все они жили в чем-то вроде дома-общежития, учились, справляли праздники, влюблялись друг в друга, дружили или враждовали. Вели себя совершенно не так, как в книгах и фильмах, из которых взяты, а как мне хотелось. Получалось похоже на современное реалити шоу или игру «Симс», только у меня в голове. Я мало контролировала процесс. Потом этим увлечением заразила младшую сестру, она создала свой «дом», мы еще ссорились из-за того, кто где будет жить из этой орды воображаемых друзей. Лет в 13-14 реальные друзья стали куда интереснее вымышленных. (Дарья Аппель)
Дочь подруги в три года начала рассказывать про своего воображаемого мужа Диму. Рассказывала очень смешно и очень подробно. Садилась, подперев щеку кулачком: «Мой-то совсем не помогает, по дому ничего не делает, в магазин не ходит. Зато краси-и-и-вый!» Так в семье подруги никто не говорил, даже в шутку. Мы все тогда смеялись и расспрашивали о деталях. Она охотно рассказывала какой он, ее муж Дима. Просила взять в гостях с собой кусочек торта «для Димы», говорила, что Дима не любит котлеты или не любит жареный лук… Девочка общительная, настоящих друзей — куча. Но друзья друзьями, а муж Дима — отдельно. И это продолжалось пять лет! Бабушка с дедушкой стали как-то уже напрягаться: что за фантазии?! Подозревали, что родители малышки что-то им не рассказывают — может, конфликт в семье или даже развод. В первом классе воображаемый муж Дима стал ревновать девочку к одноклассникам и сильно обижался, не хотел, чтобы она с кем-то там дружила. А во втором она забыла про него. Просто исчез из разговоров. Родители выдохнули. (Мария Маханова)
А у меня был воображаемый парень. Он мне слал по почте письма. Было приятно открыть почтовый ящик и достать письмо… Ну и что, что я сама же его и написала. (Дана Яковенко)
У меня был воображаемый друг Палёшка. Потом исчез. Я говорил, что он уехал в командировку. Папа часто ездил в командировки. (Михаил Штейн)
У меня воображаемых друзей были толпы. Стада. Стаи. В основном звери (говорящие), в основном из книг и мультиков: бременские музыканты в полном составе, Гаечка и Рокфор и — почему-то один из самых любимых — овчарка Флэш, хотя вроде он был эпизодическим персонажем «Чипа и Дейла». Звери из «Маугли», из «Волшебника Изумрудного города». Были и самостийные — медвежонок-девочка Цветик Лисовая (от слова «лес», но однозначно и осознанно пишется через «и»). Они все время жили чрезвычайно активной «мультифандомной» социальной жизнью, и эту жизнь мне приходилось изображать: в диалоге — говорить разными голосами и перескакивать с места на место в зависимости от того, чью реплику произношу; имитировать их характерные движения; помнить характеры и историю. Я лихо бегала на четырех конечностях — не знаю, что было первично: необходимость изображать ослов и волков или сама способность так скакать, но в результате все совпало. Правда, как-то рано стало понятно, что других детей лучше в это не посвящать. Так что в последний год детсада эта компания была еще при мне, а школа их извела. (Марина Крылова)
У моей младшей дочери было целых пять воображаемых подруг с замысловатыми именами. Прежде чем ее спать уложить, надо было сначала всех подруг угомонить — и имена не перепутать. Но самое смешное начиналось в поездках, когда пограничник спрашивал: «Девочка, с кем ты едешь?» — и она начинала подробно докладывать. (Eva Poonsh)
У меня был Шикса-Рякса, эта сволочь делала за меня все, чем были недовольны родители. Я рассказал про него своим детям, но не прижилось, эстафету не передал. (David Dector)
У моей дочери (в 5-6 лет) были воображаемые не друзья, а враги — две девочки. Это был воображаемый приключенческий сериал, они строили козни, а она обязательно побеждала. Недавно вспоминали, хохотали. (Нурия Бикинеева)
У меня в фейсбуке много воображаемых друзей. До этого в жж были. (Max Signae)
Лет до четырех была Пима. Жила за диваном, маленькая такая, в коричневом платьице, очень самодостаточная. Козней не строила, но уходила, как только ей что-то не нравилось. Потом оказалось, что Пима похожа на Малышку Мю и внешне, и по характеру, только пришла сильно раньше, чем я прочла Янссон. (Маша Гринь)
У нас с братом были воображаемые друзья-волки, их звали Бакула и Баитов. Но сейчас я о них почти ничего не помню, к сожалению. (Алена Олейникова)
У меня всю жизнь была и продолжает быть воображаемая Бабушка, и не то чтобы я с ней как-то взаимодействовала. Я про нее всем рассказывала. И, понятно, это мировая старуха с остроумием Раневской. Она меня и готовить научила, и жизни. Моя бабушка, продолжаю утверждать я, всегда говорила: плохое настроение — помой пол. Настроение, может, и не улучшится, но будет чище. (Marina Hagen)
У меня был воображаемый дед. То есть сначала реальный, а потом он умер, когда мне было пять. Еще была лет с девяти компания воображаемых старших товарищей. Когда у меня появились друзья, я пытался сравнивать — этот человек похож на воображаемых товарищей, а этот нет. (Кирилл Кулаков)
У дочери был воображаемый друг Смерть. Он был мирный, но появлялся в самых неожиданных ситуациях. Когда дочери было пять, мы уезжали жить в другую страну. И вот два дня до самолета, квартира распатронена, повсюду коробки, все в мыле, список дел болезненно распух. Посреди хаоса подходит дочь, берет меня под локоток и ласково сообщает: «Пойдем, мама, Смерть нас давно уже заждалась». (Мария Вуль)
Прочитала и подумала: как жаль, что у меня не было никого. А потом накатило: у меня был же! Мало того, он есть сейчас! Вот жуть. Это Пушкин. Он не погиб на дуэли, я его спасла и перенесла в наше время. И теперь я ему здесь все показываю, помогаю освоиться в нашем безумном мире. Он носит мои джинсы, свитера и рубашки (он некрупный же). Обувь вот только пришлось купить. Мы с ним разговариваем, я ему стихи читаю свои, он в шоке. Нет, он не постоянно со мной, но время от времени я вижу что-то интересное, или музыку слышу трогательную и думаю: о! надо Пушкину показать. Вот, показываю, ему нравится. Мне 36, чортпобери. (Аля Петрова)
Мне 41, и у меня до сих пор он есть. Я где-то прочла, что это называется maladaptive day dreaming, в голове есть сюжет, как кино, и ты в это «падаешь». Можешь как-то функционировать, водить машину, готовить, работать, но на самом деле ты не здесь, а там. Может, меня никто не любил сильнее, чем ребята оттуда. (Алиса Воскресенская)
Ой, я сама была воображаемый герой. Он был мальчик, звали его Саша Завьялов. Я гуляла с собакой и сочиняла про Сашу историю, как он идет куда-то через снега. А сейчас я разговариваю со своими покойниками; некоторых, например, одну из бабушек, я и не видела никогда. Но поговорить всегда есть о чем. (Надежда Пикалева)
У меня личные и очень доверительные отношения со Всевышним. Он — это он. Интересный немолодой мужик. И ко мне относится с любопытством и сочувствием, хотя спуску не дает и, если что, хорошо вправляет мозги. Забавно, что Он не меняется. А вот я — старею. (Julia Trubikhina)
У меня была воображаемая собака сенбернар, пока я во втором классе не выпросила себе пекинеса. (Elena Fadeeva)
У меня почти любой человек, с которым предстоит разговор в реале, на время превращается в такого воображаемого друга (ну или не друга). Я с ним спорю, придумываю остроумные ответы на его высказывания, так и сяк парирую атаки. Естественно, когда (если) разговор все же состоится на самом деле, то идет он вообще не так, и можно было не тратить время в голове на подготовку. (Evgueni Tchetchetkine)
У меня была воображаемая лошадь. (Larisa Kochubeeva)
У меня была воображаемая лиса Валентина, причем она росла вместе со мной и всегда была с меня ростом, когда мы одни, но если мы куда-то шли или кто-то входил в комнату — она становилась размером с мышь и могла юркнуть мне в карман или в капюшон. Валентина появилась, когда мне было года четыре, и я рассказала про нее маме, и все умилялись, а потом мне довольно холодно лет в шесть сказали, что я уже взрослая девочка и это больше не смешно. Валентина, естественно, со мной осталась, но было очень больно и непонятно, что в ней плохого. Она честно спасала меня несколько раз, как настоящий друг. Боюсь себе признаться, что до сих пор иногда с ней разговариваю. (Тася Маркиза)
Были и сейчас есть. Один друг появился в мои года 3-4 — такой пацан в пальто не по росту, таскался везде со мной. Потом к нему собака прибилась, тоже воображаемая, хотя у меня был настоящий эрдельтерьер. А сейчас их четверо — парень этот в пальто, хмурый суровый мужик, женщина в красной куртке и водитель (это не считая всяких собак, небольшого дракона, каких-то клубочков тьмы и других неочеловеченных сущностей). Они все едут в таком фольцвагеновском минивене (типа как дом на колесах). У них есть свои жизни. Например, водитель — человек семейный. У него где-то там есть жена, две дочки, квартира, дача. Ну и он такой весь про домашний уют, занавески там какие выбрать, или скатерти, или посуду, или мебель, или вино на праздник — это с ним всегда обсудить можно. У парня_в_пальто был несколько лет алкоголизм — теперь вот устал, пытается бросить, вся толпа по разному к этому относится. Главное, не давать им скучать. Если они заскучают, сразу перестают быть разумными друзьями и начинают подбивать творить всякую дичь. (Наталья Касаткина)
У меня была воображаемая сестра-близнец. Лет в девять появилась, мы беседовали в основном о наших планах. Что будем делать, куда пойдем, а куда не пойдем, «потому что нам нельзя». Гуляли вместе. По стройке лазить ходили. Но я как-то сразу понимала, что «это не нормально», что «нет никакой сестры», что «надо избавляться». Пугалась как-то. Не сестры пугалась, а «этого в себе». Сама с собой разговаривала, объясняла, что Оли не существует. Оля иногда присутствовала при этих разговорах. Изжила сестру-близнеца где-то за год-полтора. Потом еще изредка о ней думала (в духе «веселая у меня игра была»). Лет в 12 последний раз ее помню. (Мария Маханова)
Года в четыре у меня появился воображаемый питомец, который назывался «какучка». Он бы невидим для всех, включая меня, но я знал, что он выглядит приблизительно как мышь с очень большими ушами. Я страшно задалбывал им своих родителей, поскольку какучка обязательно оказывался(-лась) ровно в том самом кресле, куда кто-то из них собирался сесть. Я кричал: «Не садись в это кресло, какучку раздавишь!» Не помню больше ничего. Как долго это продолжалось, тоже вспомнить не могу, но родители мне потом припоминали какучку. (Санчо Быков)
У меня был воображаемый дракон. А теперь у меня их за сто. Настоящих. (Russell D. Jones)
У меня есть воображаемое поместье, и я там принимаю воображаемых гениальных друзей и устраиваю потрясающие вечеринки. (Olga Uvarova)
Я была довольно одиноким и социально неприспособленным ребенком, поэтому сверстникам рассказывала о своих крутых «друзьях». Выдуманных. Очень детально и подробно, со всякими смешными историями. И вот я уже не странненькая одинокая девочка, а вполне нормальная, со мной можно общаться. В итоге в подростковом возрасте у меня образовалась хорошая компания настоящих друзей, а еще навыки писательства. (Александра Завьялова)
У меня были животные всех мастей, львы там всякие и помельче, и я с ними — всегда на коляске-каретке, в виде девочки с викторианской открытки. Мы выдвигались большим парадным шествием из-под лестничного проема в подъезде пятиэтажной хрущевки. Это было мое ежевечернее видение перед сном. До сих пор могу представить эту картину. Мы с животными были как одно целое, но куда мы двигались и откуда, я не знаю. (Nina Tonkelidi)
Дюдьга-Мудьга — воображаемая то ли лисичка, то ли малышка Мю из «Муми-троллей». И Кока — что-то среднее между Хохой из «Большого фестиваля» и Трубадуром из «Бременских музыкантов». Дюдьга-Мудьга довольно много шалила, и я вместе с ней. А Хоха был такой серьезный надежный чувак, с ним я общалась по видео-телефону из маминой пудреницы. (Мария Шашаева)
Ваня Соколов на год младше меня, его брат Славик — на три, они живут чуть выше Карамышевской набережной, в высоком старом доме, не похожем на хрущевки вокруг. Они живут одни. Родители-геологи почти всегда в командировках, у деда с бабушкой квартира в соседнем подъезде, они, конечно, навещают внуков, но Соколовы-младшие привыкли рассчитывать только на себя. Ванька — отличник и неплохой спортсмен, Славик застрял между тройками и четверками. Родители, когда приезжают, все грозятся принять меры, но какие — непонятно. Ване можно все, Ване можно всюду, Славке можно почти все — на усмотрение рассудительного старшего брата. Мои родители знают: у меня, кроме нескольких школьных друзей, есть отряд, как у Тимура Гараева. Вдовам красноармейцев мы, правда, не помогаем и не охраняем яблоки от хулиганов, но и сами вроде бы не хулиганим. Меня не отпускают за границы квартала и просят, когда гуляю, хотя бы раз в час-полтора звонить бабушке с телефона-автомата. Под таким контролем сложно командовать большим отрядом, но кому же быть командиром, если не мне? Я занимаюсь стратегией, а все тактические вопросы решает Ваня Соколов, мой заместитель. Ваня, которому можно все, что запрещено мне. Ваня, которого я выдумал, чтобы завидовать его свободе. И балбеса Славку выдумал, и отряд. (Модест Осипов)
У нас с двоюродной сестрой был целый мир воображаемых друзей, врагов и подчиненных. Назывался этот мир «Охота», по названию детективного агентства, что мы с сестрой возглавляли. Друзьями были положительные персонажи из книг и мультиков, не обязательно детективов, а врагами, соответственно, отрицательные. В мире Охоты, например, уживались Карлсон, Черный Плащ и Круэлла Вредита, а главной злодейкой, которую мы никак не могли поймать была какая-то Джейн (или Кэролайн?) — ее, кажется, мы придумали сами. Охота была очень даже реальной: как-то раз в погоне за Джейн мы с сестрой изрисовали бабушкин настенный ковер синими карандашами (и не смогли замести следы!), а под горкой в бабушкином дворе до сих пор живет страшный Крокодил, который съедает все, что по горке скатывается, и даже иногда может залезть за добычей наверх. (Дарья Морозова)
У меня была воображаемая подруга-волшебница. Встретиться с ней было легко и просто: ставишь указательный палец перед любой норкой в земле, и она появляется (только ее никто, кроме меня, не видит). Она касалась моего пальца волшебной палочкой и…. та-дам! Я превращалась в горошинку, мы уходили в другую реальность, там был другой мир, красочный, сказочный, добрый. Там было весело и беззаботно. Особенно мне нравилось рассказывать о моих приключениях реальным подружкам. Помню, что они к рассказам относились с большим сомнением. А я все равно рассказывала, какая замечательная у меня подруга-волшебница — она для меня сделает все, что я захочу. Просто я ее не прошу ни о чем. Подружки просили познакомить их с ней, я никогда не отказывала, просто выдумывала причины перенести «на следующий раз». А потом мы выросли и перестали верить в сказки. Но что удивительно — никто из моих реальных подружек ни разу не сказал, что я врушка. (Ирина Иткина)
О-о-о-о, у меня был единственный в мире воображаемый друг, такого ни у кого не было, — он меня обижал! Его звали Павлик, и Павлик был сука. У всех воображаемые друзья были няшечки и пили с ними воображаемый чай, а меня Павлик заставлял делать всякое запрещенное говно, а потом в нем признаваться. Я его ненавидел, но избавился от него только годам к тринадцати. До сих пор не знаю, что это было. (pobelkin)
Был воображаемый друг Морис, когда мне было лет 11. Основными его характеристиками были темные волосы, зеленые глаза и любовь к Фраю. Он со мной болтал перед сном и сидел на соседнем сиденье в автобусе до школы. Через два года после этого познакомилась со своим будущим лучшим другом (те же темные волосы, зеленые глаза и похожие вкусы в литературе). До сих пор считаю, что я просто настолько офигенно выдумала Мориса, что он стал настоящим и его начали видеть все остальные. (Яна Никульчева)
Я была очень одиноким ребенком, и у меня была целая компания воображаемых друзей: Нэля, Эля, Аля, я. Я думаю, на меня повлиял мультфильм «Сейлор Мун», который шел по телевизору в это время. Своих подруг я представляла как девушек, от красоты которых захватывает дух. Они регулярно попадают в приключения и спасают мир. Собственно, стоило мне остаться одной, как я начинала бубнить себе под нос эти истории. Одна из девушек всегда рассказывала про больницу и операции, которые ей делали, — у меня почему-то был сдвиг на врачах в детстве, я обожала медицинскую тему. (Александра Петуховская)
У меня воображаемого друга не было, но я иногда говорила с пауком в ванной. Это считается? (Irine Nightly)
Огромное спасибо всем, кто поделился с нами историями. Присоединяйтесь к нам на фейсбуке и в телеграме — мы собираем и рассказываем истории именно там. Хотите рассказать свою историю на эту тему? Пожалуйста, пришлите её на [email protected], а мы иногда будем пополнять наши подборки.
