Пасха в Тульской губернии

В продолжение всей Страстной седмицы, наполненной приготовлениями к достойной встрече Пасхи, в Тульской губернии, как и по всей России, трудились не покладая рук. Приготовления начинались с наведением порядка на улице и в домах. Общими усилиями деревенской общины ремонтировались ограды вокруг деревни, въездные ворота, колодцы, подметались улицы.

И. С. Горюшкин-Сорокопудов. Канун Пасхи в старину. 1914 г.

Крестьяне с первых же дней Страстной недели заготовляли хлеба и корм для скотины на всю Светлую седмицу, чтобы в праздник не приходилось хлопотать и чтобы все было под рукою. Бабы и девушки хлопотали в избах: мыли лавки, скоблили столы, вытирали мокрыми тряпками запыленные стены; обметали паутину, перетряхивалась и перестирывалась каждая тряпочка, перемывалась каждая полочка и посудинка. Белили печку, вымывали окна и полы, застилали пол и лавки праздничными половиками. В чистый четверг устраивали всеобщую парилку в печке, некоторые обливались в бане до восхода солнца – каждый православный человек стремился очиститься телесно и духовно. Покончив с убранством избы, бабы приступали к стряпне: пекли куличи; делали творожную пасху; красили в луковой шелухе, жидких румянах и зеленке много яиц; варили холодец, щи и суп с мясом; тушили картошку с мясом и жарили мясную жарёнку и домашнюю колбасу (обычно перед Пасхой забивали кабанчика). Куличи и пасхи украшали самодельными цветами. Изготовление цветов для праздника, как и расписывание яиц, некогда было увлекательнейшим занятием. Дети и взрослые вырезали цветы из яркой цветной бумаги, ими же украшали стол, иконы, дом. В домах зажигали все свечи, лампады, люстры и светильники.

В Чистый же четверг варили овсяный кисель для «ублажения» мороза. Кое-где его хранили до воскресенья, а на Пасху его ели даже раньше кулича.
В Великую пятницу и Страстную субботу уже не готовили и не убирались. В пятницу бабы также разносили по домам бедняков всякие припасы: молоко, яйца, творог, даже мясо (тайком от супруга, так как в деревнях убоиной распоряжался мужик).

М. М. Гермашев. Заутреня. Нач. ХХ в.

Но главное, в пятницу и субботу спешили в храм, чтобы поклониться Святой Плащанице.

В субботу вечером детей отправляли спать, а взрослые брали приготовленный беленький узелочек или корзинку с тарелкой пророщенной ржи, десятком крашеных яиц, куличом и пасхой и шли в церковь на всенощную службу.

Ф. В. Сычков. Игры на Пасху. 1904 г.

Наутро, умытые, причесанные и наряжены в новые наряды из заветного бабушкиного сундука, все собирались за пасхальным столом. Стол был накрыт праздничной скатертью, к нему подавались все праздничные блюда. По команде главы семьи рассаживались, но пока ничего никто не трогал. Хозяин всех оделял освященными кусочками яичка, кулича и пасхи, чтобы разговелись, и только потом разрешал есть.

Всю пасхальную неделю утро начиналось с разговления. Приходили христосоваться родственники. В русских деревнях и селах на пасхальной неделе следовало проявлять милосердие. Считалось богоугодным делом накормить нищего, юродивого, помочь нуждающемуся.

Богослужения в Пасху сочетались с веселыми народными гуляньями, где главными элементами были игры и гадания. Например, девушки прыгали через сани. Кто перепрыгнул, та и замуж выйдет осенью. Дети играли с пасхальными яйцами – катали их на горочках. Чье быстрее скатится, тот и выиграл. В этом случае проигравшие должны были ему «платить». В качестве платы принимались различные вкусности. А ещё играющий ставил яйцо «на кон», то есть выкладывал на землю, где крашеные яички выстраивали в одну линию с промежутками в 4—5 вершков. Шагах примерно в ста от середины кона отмечали место, откуда игроки катили мяч, сделанный из льняных хлопьев или ваты, обшитый тряпицею (вершка 3 в диаметре). Вышибленное яйцо считалось выигранным.

Б. М. Кустодиев. Встреча (Пасхальный день). 1917 г.

По местечкам и городам ходили юноши и девушки, пели песни во славу Христа, поздравляли с праздником, разыгрывали различные маленькие сценки, за что и получали съестное вознаграждение. В «Записках» А. Т. Болотова, тульского энциклопедиста, изображено участие в играх с крашеными яйцами крестьян всех возрастов: «Повсюду видимы были небольшие кучки и круговенки и малых и взрослых, катающих яйца или бьющияся ими. Самые такие, которые пережили уже большую половину века своего и приближались уже к старости, делали сообщество с ними и занимались с малолетними делом, которое не иным чем, как невинною игрушкою почесть можно».

В эту неделю не стихали в деревне гармошка и частушки, застольные песни и русские пляски. На пасхальной неделе почти у каждого дома устраивались качели на козлах, или на веревках, или на «дубцах». Качались девушки и парни вместе.

П. Б. Лучанова. Купчиха. Пасхальное чаепитие. 2010 г.

Женская молодежь водила хороводы. При восходе солнца: девушки под предводительством женщины-хороводницы (вдовы, выбранной «миром» обучать девушек хороводам, играм, песням) поднимались на холм или пригорок и составляли хоровод. У хороводницы, которая руководила кругом, в одной руке был круглый хлебец, а в другой – красное яйцо. В Тульской губернии круг водили на пригорке, девушки становились парами «по ровням» (т.е. пары составляли «погодки»), все в одинаковых белых платках, шли против солнца вокруг церкви, возвращались на середину села и расходились, чтобы переодеться для нового круга. Так повторялось несколько раз. Девичьи весенние хороводы исполнялись от Красной Горки до Троицы и Всесвятского заговенья. В имении Л.Н. Толстого Ясная Поляна также очень любили Пасху: все оживало, светлело, расцветало из-за обилия гостей. Праздник рождал радость бытия, одаривал радушием, хлебосольством, роскошью общения, соединял всех еще больше, сопровождался застольем. Устраивались турниры буриме, моделировались особые шляпы, похожие на «Вавилонские башни», в которых в карету не влезешь. Часто сам Лев Николаевич Толстой садился за рояль, брал аккорды «С тобой вдвоем коль счастлив я». Затем начинались танцы, завершавшиеся мазуркой. Гуляли по три дня и больше. Все бывали веселы и довольны. По утрам давали праздничные завтраки, потом обеды, потчевание, закуски, заедки, чай, ужины. Спали все «повалом», а утром вновь садились за праздничный стол.

Несомненно, поэтическое описание радостной пасхальной заутрени в деревенской церкви в романе «Воскресение» было навеяно автору детскими впечатлениями: «Золотой иконостас горел свечами, со всех сторон окружавшими обвитые золотом большие свечи. Паникадило было уставлено свечами, с клиросов слышались развеселые напевы добровольцев-певчих с ревущими басами и тонкими дискантами мальчиков…Все было празднично, торжественно, весело и прекрасно: и священники в светлых серебристых с золотыми крестами ризах, и дьякон, и дьячки в праздничных серебристых и золотых стихарях, и нарядные добровольные певчие с масляными волосами, и веселые плясовые напевы праздничных песен, и непрестанное благословение народа священниками тройными, убранными цветами свечами, с все повторяемыми возгласами: «Христос воскресе!»… Все было прекрасно». Заутреня с зажженными свечами, яркими шафранными яйцами и благостными напевами: «Пасха Господня, радуйтесь, люди!» — этот великий день вызывал у писателя благостные чувства.