Осень 1981 года, факультет истории и педагогики Уральского пединститута им. А.С. Пушкина. Кто-то из наших студентов сказал в перерыве, что уйдёт с третьей пары по каким-то срочным делам. Мол, объясните, если кто будет спрашивать… И через пять минут вернулся: «Совсем забыл: сейчас же философия. Винник», – коротко пояснил он. Лекции Эйзера Владимировича Винника при, как правило, стопроцентной явке мы записывали практически дословно. Экзамены сдавали только по конспектам лекций. «Что за чудеса? Ведь есть же учебники!» – наверняка скажет кто-то. В том-то и дело, что не все учебники, тем более написанные по идеологическому заказу, защищающие только одну точку зрения, отражают действительность. Так можно и мозги «засушить». Винник с этим боролся, и далеко не всем это нравилось.
Крутые повороты
Он родился 19 июля 1928 года в Уральске. Отец Эйзера Владимировича заведовал 1-й городской аптекой, мать занималась домашним хозяйством. Накануне войны на семью обрушиваются два удара: умирает средний брат, а в мае 1941-го от сердечного приступа – отец. Воспитанием юного Эйзера много занимается старший брат, под влиянием которого юноша стал много читать.
После окончания школы он поступил на исторический факультет Уральского пединститута, но учился там всего год: Эйзер всерьёз заинтересовался философией. Он поступает на философский факультет МГУ им. М. Ломоносова. Его сокурсниками стали известные в будущем учёные-философы, в том числе политолог и социолог, доктор философских наук Юрий Левада, основатель и руководитель «Левада-центра». Вместе с ними Эйзер становится заядлым театралом, приобщается к опере. Даже ночами он выстаивал в огромных очередях за билетами в Большой театр.
Жизнь кипела. Занятия, общение с товарищами, в том числе на темы философии, культуры, искусства – всё это захватывало, окрыляло. Да и страна успешно преодолевала тяжёлые последствия войны – от жизни, казалось, можно ждать только хорошего. Но не тут-то было: в 1948-1950-х годах развёртывается борьба с космополитизмом, начинаются разоблачения евреев – «вредителей»…
Винник возвращается в Уральск. Его, единственного в городе дипломированного специалиста по философии, хорошо принимают в родном педагогическом. Он, что называется, с головой окунается в преподавание, работает творчески, с выдумкой. Этому способствовали и его энциклопедические познания во многих сферах жизни.
– Наш дом на улице Кирова был весь заставлен книгами, – вспоминает дочь Винника – Розалинда Эйзеровна. – Полное собрание сочинений В. Ленина, И. Сталина, К. Маркса и Ф. Энгельса, русская и зарубежная классика, книги по философии, истории, культуре… В 1962-м родители развелись. Я с мамой уехала в Саратов, но каждое лето приезжала к отцу, советовалась, что читать. Когда мне исполнилось 12, он вдруг посоветовал «Иудейскую войну» Л. Фейхтвангера. Сложно для такого возраста? Может быть. Но я вникала, училась по таким книгам понимать жизнь… Читала Ч. Диккенса, Ф. Купера, М. Рида, русскую классику. Любимым писателем отца был Томас Манн, автор «Волшебной горы», «Доктора Фауста» и других известных произведений. Отец с удовольствием читал Л. Толстого, А. Пушкина, А. Чехова, Г. Гесселя, Л. Фейхтвангера, многих других писателей разных эпох, очень любил поэзию.
Моя собеседница достаёт несколько тетрадей отца. Волнуется: всё напоминает о нём – каждая строчка, каждая фраза… Кажется, что не ушёл он, а сейчас подойдёт и спросит: «Прочитала? Ну как, поговорим?» А поговорить, обсудить всегда есть что. И эти тетради – не конспекты лекций, это АНАЛИЗ каждой прочитанной книги. С выписанными интересными, бьющими не в бровь, а в глаз, цитатами, поучительными эпизодами, его собственными комментариями.
Отец даже картотеку по книгам завёл. Часто копался в ней, вписывал цитаты, которые благодаря такой систематизации можно быстро выписать и процитировать на лекции.
Например: «Все добрые люди невзыскательны» (Гёте), «Пороки, которые мы высмеиваем в других, смеются над нами в нас самих» (Браун), «К кипящему горшку мухи не летят» (Франклин), «Взрослым вы становитесь в тот день, когда впервые по-настоящему посмеялись над самим собой» (Барримор).
Эйзер Владимирович очень любил классическую музыку. Обладая красивым баритоном, он пел целые оперные партии. Неслучайно любовь к литературе и музыке передалась его дочери: Розалинда Эйзеровна, получившая в Саратове высшее филологическое образование, много лет ведёт в еврейском этнокультурном объединении литературно-музыкальные салоны.
Стержень души
Беседуя с Розалиндой о литературе, политике, вообще о жизни, её отец давал понять, что много есть такого, о чём не пишут в учебниках. Или пишут тенденциозно. Так называемых кулаков вообще демонизировали, а ведь это предприимчивые люди, без которых невозможно представить развитие сельского хозяйства. Рассказывал о политических репрессиях, гонениях на евреев, многих других ошибках и перекосах, порождавших в обществе страх, двойную мораль. В таком обществе любая точка зрения, противоречащая официальной, считалась крамолой, изменой Родине.
Эйзер Винник активно занимался западно-германской социологией, он защитил кандидатскую диссертацию по теме «Элита и массовое общество в социологии ФРГ». Его лекции вызывают всё больший интерес у студентов не только обилием фактов, интересной информации из разных сфер жизни, но и АНАЛИТИКОЙ, ТВОРЧЕСКИМ, КРИТИЧЕСКИМ подходом. Нет, это не имело ничего общего с митинговщиной и горлопанством. Вот что вспоминает о лекциях Винника его бывший студент, ветеран культурной сферы Приуралья Феликс Баюканский:
– Эйзер Владимирович часто сопоставлял Запад и наше развивающееся социалистическое общество: приводил различные статистические сведения, показатели, сопоставлял их… И сравнение часто было не в пользу социализма. Он учил студентов думать, сопоставлять… Он говорил ПРАВДУ. У Эйзера Владимировича появилось немало недоброжелателей. Потом случилась эта дикая история на экзамене: провокация, затем суд… Но жестокие испытания его не сломили. В этом я убедился после возвращения Эйзера Владимировича. Мы долго беседовали. Он остался таким же: честным, принципиальным и глубоко порядочным. За это мы любили его, таким он навсегда останется в наших сердцах.
Эйзер Владимирович не общался просто так, для поддержки разговора, компании. Это всегда были предметные беседы. Неслучайно домой к нему приходили люди творческие, интересные, ищущие.
Часто приходил Борис Борисович Пышкин: рассказывал об истории и культуре уральских казаков, журналистской работе, случалось, и песни казачьи пел. Они с Эйзером Владимировичем очень дружили. Общался Э. Винник с ещё одним журналистом – Анатолием Фёдоровичем Поповым, филологом Владимиром Матвеевичем Костюковым, писателем Энгельсом Габбасовым.
Истины жизни
У нас Эйзер Владимирович преподавал исторический материализм. Его лекции – яркий образец эффективного проблемного обучения. Он всегда ставил перед нами вопросы, спрашивал наше мнение. Побуждал задумываться о вещах, на которые мы в житейской суете и внимания-то не обращали.
– Кстати, об искусстве, – однажды сказал он. – Как вы думаете, памятник Мише Гаврилову – это произведение искусства?
Сначала мы, что называется, зависли. Потом начали высказывать мнения, порой противоречивые. Отмечу: на лекциях, семинарах он, ставя эти проблемные вопросы, НИКОГДА НЕ ОПОШЛЯЛ СОВЕТСКИЙ СТРОЙ, как это могло кому-то показаться. Обращая внимание на наши недостатки, ошибки, он делал это в другой, не обывательской, а философской, если хотите, плоскости: КАК СДЕЛАТЬ ЖИЗНЬ ЛУЧШЕ? Разве это плохо: стремиться жить лучше?!
По большому счёту, всякая идеология здесь второстепенна, главное – РЕЗУЛЬТАТ. Как сейчас в Китае: и коммунисты (фактически социал-демократы) у власти, и рыночная экономика процветает, и страна не потеряла ни пяди территории. Китайская экономика – вторая в мире после США! Надо честно признавать свои ошибки, уметь их исправлять. Всякая догма, ложный ура-патриотизм – это стагнация, путь в никуда. Таким и многим другим истинам и учил нас Эйзер Владимирович Винник.
У поэта-фронтовика Юрия Левитанского есть замечательные строки: «Каждый выбирает для себя – женщину, религию, дорогу. Дьяволу служить или Пророку – каждый выбирает для себя!» Эйзер Владимирович выбрал служение ИСТИНЕ, ПРАВДЕ. Такое не забывается.
